Филологический портал (языкознание) 2006

К ВОПРОСУ О ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ РЕМИНИСЦЕНЦИЙ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ (НА МАТЕРИАЛЕ ЯЗЫКА А.А.ДЕЛЬВИГА) Проблема интертекстуальности, привлекающая в наши дни пристальное внимание исследователей, является "сферой интересов разных филологических дисциплин и точкой приложения различных методик гуманитарного анализа" [1, 178]. Реминисценции нередко рассматриваются с теоретико-литературных позиций, получают оценку в качестве явления художественного процесса, тогда как их лингвистическая природа, несмотря на наличие интересных диссертационных исследований А.Г.Мамаевой [2] и А.С.Евсеева [З], по-прежнему остается недостаточно изученной. Чаще всего в текстах встречаются лексические аллюзии, отличающиеся особой информативной насыщенностью, мастерски аккумулирующие смысловые ходы своего контекста. Разными учеными усматриваются возможности фонетической, ономастической, фразеологической, словообразовательной, морфологической, синтаксической, стилистической, этимологической, метрической, строфической, сюжетно-композиционной цитации. В значительном большинстве случаев приходится говорить о синтетических (комбинаторных) аллюзиях. Если "лексические цитаты могут функционировать совершенно самостоятельно, без опоры на цитаты других уровней, то самостоятельность последних - вопрос спорный и нуждающийся в самостоятельном исследовании" [4, 15]. К примеру, для стиля В.А.Жуковского был характерен прием олицетворения наречий места и времени: "Ах, найдется ль, кто мне скажет// Очарованное Там?" ("Весеннее чувство", 1815); "О милый гость, святое Прежде, // Зачем в мою теснишься грудь" ("Минувших дней очарованье...", 1816). Этот стилистический прием заимствуется А.А.Дельвигом в стихотворении "Богиня Там и Бог Теперь" (1819): "Аврора неба, // Откинув дверь, // Там выпускает, // Но бог Теперь// Ее встречает" и др. Со школьных лет памятен необычный синтаксический ход, использованный А.С.Пушкиным в самом начале поэмы "Руслан и Людмила" (1817-1820): "И днем и ночью кот ученый // Все ходит по цепи кругом; // Идет направо - песнь заводит, // Налево - сказку говорит. // Там чудеса: там леший бродит, // Русалка на ветвях сидит". В стихотворении "Разочарование" (1824) Дельвиг почти полностью повторяет оригинальную пушкинскую находку: "В странах волшебных с ней не ходят, // Веселых песен не заводят // И сладких слов не говорят". Любопытно, что первый стих данного дельвиговского сочинения ("Протекших дней очарованья") представляет собой легкое видоизменение начальных стихов "Песни" (1816) В.А.Жуковского: "Минувших дней очарованье, //Зачем опять воскресло ты?". В стихотворных текстах Дельвига нередко встречаются лексические отзвуки из произведений поэтов-предшественников, среди которых можно назвать имена Г.Р.Державина, В.А.Жуковского, К.Н.Батюшкова, И.Ф.Богдановича, М.М.Хераскова и др. Подобные заимствования, подчас носившие неосознанный характер, выдает использование одних и тех же лексем для маркирования сходных явлений, например: "Памфил забавен за столом, // Хоть часто и назло рассудку; // Веселостью обязан он желудку, // А памяти - умом" ("Эпиграмма" К.Н.Батюшкова, 1815) - "Наш приятель. Пушкин Лев, // Не лишен рассудка: // И с шампанским жирный плов. // И с груздями утка - // Нам докажут лучше слов, // Что он более здоров // Силою желудка" (из эпиграммы А.А.Дельвига, В.А.Баратынского и др. "Наш приятель, Пушкин Лев...", 1825). В некоторых случаях Дельвиг сам указывает на факт реминисцентного влияния, испытанного им со стороны того или иного автора. Все публикации стихотворения "К поэту-математику" (1814) сопровождает авторское примечание, проливающее свет на источники лексических заимствований: "Читатели извинят, что я в сем месте воспользовался описанием зимы г-на Хераскова, что сделано единственно по сходству математики с холодом". Действительно. Дельвигом повторены детали аллегорического эпизода в начале двенадцатой песни "Россиады" М.М.Хераскова. В дельвиговских текстах иногда встречаются и лексические автореминисценции. Желая показать, что высшей нравственной ценностью жизни отдельного человека, как и целого общества, является дружба. Дельвиг искусно сочетает в идиллиях "реальность" античного быта и мифологические мотивы. В "Цефизе" (между 1814 и 1817) звучит удивительная по своей глубине мысль: "Здесь проходчиво всё, одна непроходчива дружба". Автор настойчиво проводил мысль о величии подлинной дружбы и в других сочинениях, а в идиллии "Друзья" даже счел необходимым дословно повторить процитированный стих "Цефиза". Художественное наследие Дельвига получило выразительные лексические отзвуки в творчестве многих писателей последующего времени [5]. Дневниковая запись В.К.Кюхельбекера от 12 июля 1832 г. содержит точную цитату из стихотворения Дельвига "Прощальная песнь воспитанников Царскосельского лицея": "Скажу с поэтом: "Шесть лет промчалось как мечтанье", - но ах! какое тяжелое, бесконечное мечтанье". Песни А.А.Дельвига исполняют герои произведений Н.А.Некрасова, И.С.Тургенева, А.П.Чехова, А.М.Горького и других отечественных классиков. К примеру, в рассказе А.И.Куприна "Черная молния" (1913) в центре сюжетного развития оказывается такой эпизод: "В буфете упиваются кавказским коньяком два акцизных надзирателя, ветеринар, помощник пристава и агроном, пьют на "ты", обнимаются, целуются мокрыми мохнатыми ртами, поливая друг другу шеи и сюртуки вином, поют вразброд "Не осенний мелкий дождичек" и при этом каждый дирижирует...". Как справедливо указывает Е.А.Козицкая, "ономастические цитаты - очень мощное средство аккумуляции реминисцентного содержания и его реализации в тексте" [1, 178]. В определенном смысле любое имя можно признать реминисцентным. Мифологические имена и названия заимствовались Дельвигом через французскую литературу, произведения русской поэзии ХVШ - начала ХIХ веков, книги лицейского преподавателя И.Ф.Кошанского, произведения пластических и изобразительных искусств [6]. Имена знаменитых людей античного мира употребляются Дельвигом в различных контекстах. Царь Лидии Крез упоминается как символ богатства ("К Диону"). В нарицательном смысле названы Зоилами придирчивые критики, российские последователи знаменитого греческого оратора ("Утешение бедного поэта"). Однако в большинстве случаев приходится говорить об использовании имен собственных, не перешедших в нарицательные: "Поезжай разить силы вражески // Под знаменами Витгенштеина" ("Как разнесся слух по Петрополю...", 1812); "Близ вас поют певцы Ирана, // Гафиз и Сади - соловьи!" ("А.Н.Карелиной при посылке "Северных цветов" на 1827 год". 1827). Дельвиг упоминает и имена некоторых литературных героев. Для нарицательного обозначения бедняка в оде "К Лиону" поэт использует имя нищего Ира из гомеровской "Одиссеи". В стихотворении "Е.А.Б...вой (отсылая ей за год перед тем для нее же написанные стихи)" Дельвиг сравнил себя с влюбчивым Селадоном, сентиментальным героем романа французского писателя Юрфе "Астрея". В иносказательном смысле, для обозначения молодой кокетливой барышни поэт использует в послании "К Е.А.Кильштетовой (1818) имя Душеньки - героини одноименной шуточной поэмы И.Ф.Богдановича: "Нет. не могу. Елена! Пусть иной // Вас назовет богинею весной, // Иль Душенькой, или самой Венерой...". Для пушкинского времени было характерным восторженное поэтическое восприятие шипучего напитка Аи, упоминавшегося и Дельвигом в стихотворении "В день моего рождения", написанном 6 августа 1819 г. Впоследствии название напитка стало нарицательным ностальгическим символом счастливой. "золотой" эпохи (Н.П.Огарев, А.А.Блок). В подобном же ключе происходит осмысление реминисцентного образа в стихотворении Т.Ю.Кибирова "Л.С.Рубинштейну" (1987): "Что ж мы плачем неприлично // над Россиею своей // ... и малиновою сливой // розой черною в Аи". Фамилия Дельвига нередко становилась ономастической реминисценцией в произведениях русской литературы ХIХ-ХХ вв.: "Дельвиг, где ты учился языку богов? // Жадно ловит мой слух твои песни, // К лире. полной восторга. склоняясь, // И сердце кипит" (из стихотворения П.А.Плетнева "К Дельвигу"; 1820); "Ты, Дельвиг, говоришь: минута - вдохновенье" (из стихотвовения А.А.Блока "Дельвигу"; 1899); "О Дельвиге писал наш Александр, // 0 черепе выласкивал он // Строки..." (из стихотворения С.А.Есенина "Письмо к сестре"; 1925). Нетрудно убедиться, что во многих случаях имя Дельвига всплывало в связи с личностью А.С.Пушкина. В сонете "Пушкин" (1912) Л.П.Гроссман писал: "Скончался Дельвиг, в пропасти земли // Ушел Вильгельм из невского тумана". Герою романа Андрея Белого "Петербург" (1911-1913) Аполлону Аполлоновичу Аблеухову вспоминается отрывок из стихотворения А.С.Пушкина "Чем чаще празднует лицей..." (1831): "И мнится - очередь за мной.// Зовет меня мой Дельвиг милый...". Среди фразеологических реминисценций в особую группу выделяются примеры рецепции библеизмов в художественном тексте. Имена двух библейских царей - Давида и Соломона, отца и сына. встречаем в стихотворении Дельвига "Друзья, поверьте, не грешно..." (1819). Этот текст, прославляющий радости земного бытия, мог быть создан только человеком, хорошо знающим Библию. Дельвиг пишет: "Друзья, поверьте, не грешно // Любить с вином бокал: // Вино на радость нам дано - // Царь Соломон сказал". Действительно, в Екклесиасте можно прочесть: "Пиры устраиваются для удовольствия, и вино веселит жизнь" (10: 19). В другом месте Дельвиг отмечает: "Любил плясать король Давид...", имея в виду эпизод из второй книги Самуила (6: 14-16), где рассказывается о том, как радостно плясал царь, когда ковчег везли в Иерусалим. Относительно редки следы фразеологической переклички дельвиговских стихов с сочинениями других российских авторов. Прощаясь с Царскосельским лицеем, Дельвиг написал стихотворение "К Шульгину" (1817). начинавшееся словами: "Прощай, приятель! От поэта // Возьми на память пук стихов". Вторая из процитированных строк является дословной фразеологической реминисценцией из текста послания В.А.Жуковского "К Батюшкову" (1812). Говоря о реминисценциях в художественном тексте, невозможно обходить стороной их лингвистическую природу, заключающуюся в опоре на лексему как основу выражения художественной индивидуальности конкретного произведения. Именно лексическая цитата с существенной долей достоверности может восприниматься как "чужое слово", тогда как реминисценции на сюжетно-композиционном, метрическом и строфическом уровнях чаще всего требуют существенного подтверждения историко-литературными фактами и свидетельствами. Литература 1. Козицкая Е.А. Цитата, "чужое" слово, интертекст: Материалы к библиографии // Литературный текст: проблемы и методы исследования. -Тверь, 1999. - Вып.5. 2. Мамаева А.Г. Лингвистическая природа и стилистические функции аллюзии: Автореф. дис... канд. филол. наук. - М., 1977. 3. Евсеев А.С. Основы теории аллюзии: На материале русского языка: Автореф. дис... канд. филол. наук. - М., 1990. 4. Козицкая Е.А. Цитата в структуре поэтического текста: Автореф. дис... канд. филол. наук. - Тверь, 1998. 5. Жаткин Д.Н. Из наблюдений над языком поэтических произведений А.А. Дельвига // Русское слово в языке и речи. - Брянск, 2000. 6. Жаткин Д.Н. Мифоним как "чужое слово" в языке писателя (на материале поэзии А.А.Дельвига) //Александр Сергеевич Пушкин и русский литературный язык в ХIХ-ХХ веках. - Нижний Новгород, 1999. Д.Н.Жаткин (Пенза)

По материалам http://www.filologdirect.narod.ru/ Все материалы защищены в строгом соответствии с законом. При перепечатке указание на первоисточник и автора обязательны. Господа, помните о сетевом этикете.