Филологический портал (языкознание) 2006

УПОТРЕБЛЕНИЕ И СЕМАНТИКА СЛОВА МЕРТВЫЙ У А.ПЛАТОНОВА Почти во всех исследованиях творчества А.Платонова отмечается нарушение автором языковых норм. "У Платонова чувствование мира показывает себя не с помощью языка, а через язык, через его неправильности и отклонения от нормы" [1, 3]. В произведениях Платонова деформация языковой нормы становится основной чертой его индивидуального стиля. Писатель существенно меняет семантику слов, приращивая им комплекс новых значений. В результате становится возможным конструирование различных словосочетаний, не характерных для нормативной речи. Примером тому может служить использование автором лексемы мёртвый, которая в платоновском языке обладает как словарными, нормативными значениями, так и приобретает новые. Исследуя употребление лексемы мертвый в произведениях Платонова, мы должны учитывать соотношение категорий мертвый - живой в мировоззрении автора. Постоянный конфликт между жизнью и смертью, а также выяснение границ живого и неживого - это некая постоянная доминанта всего творчества Платонова. Жизнь человека - это путь к смерти, начинающийся с момента рождения человека. Поэтому герой Платонова Самбикин ((был убежден, что жизнь есть лишь одна из редких особенностей вечно мертвой материи..." ("Счастливая Москва"). Утрата чувства жизни, физическая и духовная опустошенность, "мертвое существование" характерны для многих платоновских героев. Такое мировосприятие Платонова ведет к изменению семантики лексемы мертвый, что в свою очередь отражается на появлении в платоновском языке новых словосочетаний с данным словом. Описывая жизнь, Платонов использует образы и языковые единицы, созданные человеком для определения смерти, его язык с максимальной силой выражает пустоту обесцвеченной "мертвой жизни". Анализируя особенности платоновского словоупотребления, выделим специфику семантики данной лексемы на основе соотношения с данными нормативного языка. В произведениях Платонова мы находим нормативное употребление прилагательного мертвый в различных его значениях, ср.: 1) "такой, который умер, лишился жизни; противоп. живой; умерший человек; мертвец, покойник; засохший, увядший (о растениях)" [3, 255] - ...застал бобыля уже мертвым; ...и жены мертвых не могли больше заплакать ("Чевенгур"); ...слабые жилища из мертвых трав ("Джан") и др.; 2) "такой, как у мертвеца, безжизненный" [3, 255] - ...человек лет двадцати пяти, с запавшими, словно мертвыми, глазами ("Чевенгур") и т.п.; 3) "лишенный признаков жизни; бесплодный, пустынный" [3, 255] - ...куст перекати-поля, который не попадал в такое мертвое ущелье ("Джан"); ...свою мертвую усадьбу отдала одиннадцати людям ("Чевенгур"). Наряду с такими общепринятыми значениями, мы встречаем в языке писателя и необычные выражения с обновленным значением лексемы мертвый. Мы остановимся здесь лишь на некоторых, наиболее характерных для языка Платонова, сочетаниях со словом мертвый, нарушающих языковую норму. В произведениях Платонова становится возможным и наиболее часто употребимым такое нарушение семантики лексемы мертвый как употребление ее для характеристики изначально неодушевленных объектов окружающего мира, что придает им еще большую неодушевленность, безжизненность: мертвые места грунта, мертвый строительный материал, мертвые предметы, мертвое оружие, мертвые куски земли ("Котлован"); мертвая глина, мертвый луч луны, мертвые знаки, мертвые камешки, мертвые вещи города ("Чевенгур"); мертвая утварь, мертвый занавес, мертвые паузы, мертвый горизонт ("Джан") и т.п. Причем Платонов подчеркивает, что неодушевленные предметы становятся еще более мертвыми в отсутствие человека, и с другой стороны, человек обладает способностью их "оживлять", ср.: ...затем сад опустел, осталась мертвая утварь, все разошлись; Он втайне прощался со всеми здешними, мертвыми предметами. Когда-нибудь они тоже станут живыми - сами по себе или посредством человека ("Джан"). В произведениях Платонова "сей мир, все космическое бытие, где с момента зарождения на всем ложится печаль истления, представляется бессмысленным, погруженным во мрак смерти" [2, 96 J. Платоновский человек живет в беспредельном пространстве, вселенная создается непосредственно душой человека, а все мироздание для Платонова существует как макрокосмическое отражение одинокой и горькой человеческой судьбы, поэтому даже природа, пространство, весь мир, окружающий человека, и даже история этого мира, то есть временная категория, проходя через его душевную призму, получают мертвую окраску: Весь мир он представлял мертвым телом; ...стояла мертвая высота над землей; ...глядел... в мертвую массовую муть Млечного Пути ("Котлован"); ...природа... казалась малопрелестной и мертвой: будь то зверь или дерево; ...свет солнца... доходил уже процеженным сквозь мертвую долготу пространства... и оставался один истинный мертвый свет ("Чевенгур"); ...немерцающее солнце с мертвым накалом своего света ("Счастливая Москва"); ...людей, вырывающихся из мертвого мучения долготы истории ("Ювенильное море"). Древняя иранская дорога... несла на себе... мертвое человеческое сердце ("Такыр"). Взгляды Платонова на смерть восходят к философии Н.Федорова, отказывавшегося признать ее действительность. Поэтому мертвые описываются писателем как продолжающие жить, и иной мертвый у него "жизнеспособней живущих" ("Счастливая Москва"). Парадоксальность такого устройства мира отражается в открытии героем "Счастливой Москвы" Самбикиным вещества, которое "обладает едкой энергией жизни, но бывает оно только внутри мертвых, в живых его нет, в живых накапливаются пятна смерти - задолго до гибели". Он предполагал "превратить мертвых в силу, питающую долголетие и здоровье живых". Отсюда такое частое употребление Платоновым слов, используемых в нормативном языке для выражения человеческих чувств и ощущений, по отношению к мертвым, ср.: ...он так грустил по мертвому отцу, что мертвый мог бы быть счастливым ("Чевенгур"); ...мертвых ведь тоже много, как и живых, им не скучно меж собой; ...мертвым стало совершенно тесно лежать; ...когда я вижу горе мертвых или их кости ("Котлован"). Воздух и вода в человеческом сознании ассоциируются с жизнью, они являются необходимыми условиями поддержания жизнедеятельности всех живых организмов. Платонов же употребляет прилагательное мертвый для характеристики этих субстанций, показывая тем самым, что и такие, связанные с жизнью вещества, как вода и дыхательная среда человека, пронизаны смертью, отравлены "мертвым существованием", ср.: ...и чистоплотные лица святых с выражением равнодушия глядели в мертвый воздух; ...вечерний ветер шевелил темную, мертвую воду ("Котлован"); ...воздух... походил на мертвый дух, ...вода лилась, как мертвое вещество ("Чевенгур"); ...воздух грубо драл ее тело, как будто он был не ветер небесного пространства, а тяжелое мертвое вещество ("Счастливая Москва"). Человек в произведениях Платонова стремится познать небытие, открыть жизнь в загробном мире, не удовлетворяясь своим земным существованием, поскольку "быть живым никому не казалось радостью и преимуществом и быть мертвым не больно" ("Джан"). Физическая смерть не только не страшна для многих его героев, но и влечет их своей неизвестностью, не-испытанностью, возможностью испытать счастье. Смерть для них - надежда на новую, действительную жизнь. Поэтому платоновские герои либо ищут смерти, либо притворяются мертвыми, вызывая тем самым необходимость живым постоянно проверять действительность смерти мертвых: ...Чагатаев проверял их смерть... потому что однажды Суфъян и еще другой старик... притворились мертвыми; Он притворяется мертвым, иначе счастливые и сильные придут его мучить опять; Чагатаев, набредя на мертвого, долго ощупывал его и проверял действительность смерти ("Джан"). Хотя в то же время, наделяя мертвых одушевленностью, Платонов показывает их стремление снова вернуться к жизни, неудовлетворенность иным миром и желание попытаться прожить жизнь заново: ...мертвые прожили зря и хотят воскреснуть ("Чевенгур"). Интересно также сближение Платоновым состояний смерти и сна, их трудноразличимость. Платоновские люди стремятся найти спасение во сне, подобно тому, как они ищут его в смерти. Поэтому спящие у него похожи на мертвых, а мертвые выглядят как пребывающие во сне: :лежит спящий или мертвый человек; Мертвым пора молчать!.. Повернись в землю и спи! ("Джан"); Никита... решил, что он мертв, потому что Дванов спал с неподвижной сплошной улыбкой, Сербинов глядел на спящего Дванова... на вытянутые ноги в мертвом покое ("Чевенгур"). В обычном языке прилагательное мертвый входит в состав некоторых устойчивых словосочетаний: мертвый час, мертвый инвентарь, мертвый груз, мертвая тишина. В языке платоновских произведений лексема мертвый также является составной частью фразеологически связанных единиц, по-разному соотносящихся с общеязыковыми аналогами. Некоторые словосочетания не содержат отклонения от языковой нормы, хотя нередки и случаи отхода от стандартного употребления, ср.: ...часы шли силой тяжести мертвого груза ("мертвый груз" в стандартном значении - нечто неиспользуемое, бесполезное, у Платонова - в сочетании с глаголом активного действия) ("Котлован"); Он нес свое тело как мертвый вес (здесь "мертвый вес" используется в общепринятом значении сочетания "мертвый груз" с заменой существительного груз на вес) ("Счастливая Москва"); ...на каждом дворе была полная живая и мертвая утварь, - от лошади до бороны ("мертвая утварь" употребляются вместо устойчивого сочетания "мертвый инвентарь" - "предметы хозяйственного оборудования") ("Ювенильное море"). В общепринятом языке мы привыкли употреблять для выражения действия, связанного с лишением кого-либо жизни глагол убить и ряд глаголов с тем же значением - зарезать, задушить и др. У Платонова мы встречаемся с таким нестандартным выражением, как "надо заготовить всех кур, сделать их мертвыми" ("Котлован"), где свойства употребленного слова мертвыми не соответствуют семантике глагола сделать. Необычно употребление Платоновым в одном синтаксическом ряду абстрактных понятий, включающих лексему мертвый с конкретными наименованиями, например: ...горе мертвых или их кости ("Котлован"), где отвлеченное понятие конкретизируется и воспринимается на одном уровне с предметным существительным. Таким образом, все отмеченные изменения в семантике лексемы мертвый происходят вследствие особенного мироощущения писателя, его представления о жизни как о макро- и микрокосмическом "мертвом существовании", пути к смерти: "Захар Павлович знал вперед, что чем дальше он будет жить, тем это пространство непережитой жизни будет уменьшаться, а позади - удлиняться мертвая растоптанная дорога" ("Чевенгур"). Такие изменения достигаются некоторыми приёмами - разрушениями устойчивости нормативных сочетаний, расширением валентностей слова, смещением границ одушевленности - неодушевленности. Но при всех нарушениях нормативности, язык Платонова, направленный на познание новых глубин человеческого существования, не кажется хаотичным и не вызывает трудностей его восприятия. Литература 1. Дмитровская М.А. Язык и миросозерцание А. Платонова Автореф. дис. : д-ра филол. наук. - М., 1999. 2. Софроний (Сахаров), архимандр. Видеть Бога как Он есть. - Эссекс, 1985. С.96. 3. Словарь русского языка: В 4-х т. - М., 1983. Т.2. Е.В.Гусева (Калининград)

По материалам http://www.filologdirect.narod.ru/ Все материалы защищены в строгом соответствии с законом. При перепечатке указание на первоисточник и автора обязательны. Господа, помните о сетевом этикете.