Филологический портал (языкознание) 2006

Образные семантические категории субъекта, объекта, инструмента, пространства в грамматике "внутреннего человека" (на материале русского языка) Summary. The object of this report is a component of sistematic discription about inside man in language picture of Russian. The meaning grammar of inside man included some typical images-categoryes: subject, object, instrument, space. Семантическое языковое представление внутреннего мира человека подчинено, как это замечено многими исследователями, когнитивно-образному принципу (логике) уподобления явлений непосредственно не наблюдаемых (психических) явлениям наблюдаемым, внешним по отношению к мыслящему и чувствующему человеку (Н. Д. Арутюнова, В. Н. Телия, Ю. Д. Апресян, А. Вежбицкая, Л. Г. Бабенко, Б. Ю. Норман и др.). Эта общая идея - констатация языковой универсалии - достойна, на наш взгляд, конкретизации и соответствующих систематических масштабных исследований - как на материале одного языка (разных жанров, стилей, форм, в том числе книжно- и устнохудожественных, народно-поэтических и индивидуально-авторских), так и на материале разных языков - в плане построения семантической типологии способов концептуализации названной сферы языкового отображения. Базовыми, организующими семантическими категориями образной интерпретации явлений психической жизни в русском языке являются категории (1) субъекта (агенса), (2) объекта (предмета, подвергаемого действию), (3) инструмента (средства воздействия) и (4) пространства. Лексические и семантико-синтаксические (лексико-грамматические значения), манифестирующие в языке и речи перечиленные категориальные смыслы применительно к образам-представлениям "внутреннего человека", формируют своего рода подсистему - грамматику образов - метаморфоз личностного иносознания (сверхсознания), как бы наблюдаемого мысленно со стороны, в том числе и в первую очередь со стороны подлинного (физически-реального) Я - субъекта, автора высказывания, в поэзии - со стороны лирического героя: - И сердце, остыть не готовясь И грустно другую любя, Как будто любимую повесть, С другой вспоминает тебя (С. Есенин. "Я помню") - частичный персонифицированный образ субъекта-агенса "внутреннего человека" (его alter ego) - сердце. Аналогичные контексты из Есенина: сердцу снится страна другая; сердцу вечно снится май; сердцу снится душистый горошек; сердцу снятся скирды солнца в водах лонных" и под. - Хорошо под осеннюю свежесть Душу-яблоню ветром стряхать (С. Есенин. "Хорошо под осеннюю свежесть..."); Если душу вылюбить до дна, Сердце станет глыбой золотою... ("Руки милой - пара лебедей:") и под. Душа - объект - иносознание лирического героя. - Я учусь, я учусь моим сердцем Цвет черемух в глазах беречь (С. Есенин. "Хорошо под осеннюю свежесть..."); Только б слушать песни - сердцем подпевать... (С. Есенин "Я иду долиной..."). Здесь использован образ сердца - инструмента психических действий Я - субъекта. - И Душа моя, поле безбрежное, Дышит запахом меда и роз (С. Есенин. "Несказанное, синее, нежное:"); "На сердце день вчерашний, А в сердце светит Русь (С. Есенин. "О пашни, пашни, пашни...") - контексты с образами иносознания-пространства. Каждая из названных категорий-ипостасей "внутреннего человека" притягивает и порождает собственное семантически согласованное с архисемой категории окружение, в поэзии - это тропеические контекты (эпитеты, метафоры, сравнения, композиции из слов с прямыми и переносными значениями). Еще один есенинский пример контекста с категориально-пространственный образом иносознания: Радуют тайные вести. Светятся в душу мою ("Сыплет черемуха снегом:"). Соотношение и функциональное взаимодействие семантически и стилистически со- и противопоставленных в языковой системе способов манифестации "внутреннего человека" - либо как подлинно целостного субъекта сознания ("Не жалею, не зову, не плачу:" - Есенин), либо как условно-частичных субъектов - метаморфоз иносознания (сверхсознания) человека - характеризуют человека в ЯКМ и по его универсально-реалистическому предметно-логическому содержанию, и по содержанию индивидуальному, ассоциативно-экспрессивному, оценочно-эмотивному. Именно второй тип содержания в большей степени, чем первый, является источником бесконечного варьирования, обогащения семантического образа человека в языке, именно он - с культурно-эстетической точки зрения - своеобразно "окрашивает" представления о человеке в национальной и личностной ментальности. Для классической русской лирики ("золотого" и "серебряного" веков отечественной поэзии) типичны высказывания о "внутреннем человеке" с метонимиями-партитивами душа и сердце. Менее типичны другие метонимии и метафоры: грудь, кровь, голова, совесть, память, сознание, воображение, ум; персонифицированные: внутренний голос, двойник, другой я, червь, мой черный человек, ангелы, черти, зверь, Бог; названия олицетворенных состояний: любовь, вера, мятежность, огонь, чила, энергия, тоска, смерть и др. Конструируемая грамматика образов-метаморфоз человеческого иносознания архетипически восходит к народно-разговорной и народно-поэтической фразеологии, к традиционным формулам и стереотипам русской "психологизированной" классической поэзии и прозы, к литературно-разговорным клише эпистолярных, мемуарных, научно-популярных текстов, к паремиологии народной и литературной. Таким образом, "внутренний человек" - объект специального категориально-семантического, прагмастилистического и лингвокультурологического исследований - рассматривается в докладе как одна из фундаментальных концептуально-семантических характеристик интегративного языкового образа-концепта "Человек" в ЯКМ русского и других языков и включается в актулаьную проблематику современной лингвоантропологии, как одного из направлений семасиологии, преодолевающего "поуровневый" и сугубо внутриязыковой принцип выделения и анализа своих объектов. М. П. Одинцова, Омский государственный университет

По материалам http://www.filologdirect.narod.ru/ Все материалы защищены в строгом соответствии с законом. При перепечатке указание на первоисточник и автора обязательны. Господа, помните о сетевом этикете.